Не все так безнадежно. Рынки турбулентны, обманчивы, имеют тенденцию к образованию «пузырей», заполнены ложными трендами. Может быть, прогнозировать цены вообще невозможно. Но оценивать риск – совсем другое дело.

            Вернемся немного назад. Классическая модель «случайного блуждания» включает три принципиальных положения. Первое – это так называемое мартингальное условие: лучший прогноз завтрашней цены – сегодняшняя цена. Второе – «декларация независимости»: завтрашняя цена независима от последних цен. Третьим положением служит утверждение о нормальности: в совокупности все колебания цен, от малых до больших, имеют «мягкое» распределение Гаусса. На мой взгляд два из трех положений лишние. Первые, хоть и недосказано фактическими данными, по крайней мере, не слишком им противоречит. И оно определенно помогает интуитивно объяснить, почему мы так часто ошибаемся в наших прогнозах о деятельности рынка. Но два других положения попросту ложны. Фактические данные совершенно однозначно показывают, что размах ценовых колебаний зависит от колебаний в прошлом, а кривая Гаусса – вообще нонсенс. Говоря математическим языком, рынки могут демонстрировать зависимость без корреляции. Объяснение парадокса кроется в различии между размером и направлением ценовых изменений. Предположим, что направление не коррелируют с прошлым, т.е. вчерашнее падение цен не означает большую вероятность их падения и сегодня. Это не исключает возможность зависимости абсолютных изменений: Вчерашнее 10% падение вполне может увеличить вероятность 10% подвижки цен и сегодня, однако заранее невозможно сказать, в каком направлении будет эта подвижка – вверх или вниз (рост цен или падение). Если так, то корреляция исчезает, несмотря на сильную зависимость. В след за крупными изменениями цен можно ожидать еще более крупных изменений, хотя они могут быть как положительными, так и отрицательными. Аналогично, за малыми изменениями,вероятно, последуют еще меньшие. Моменты неустойчивости сбиваются в кластеры.

Какая нам польза от этих знаний? Большая, если речь идет об управлении рисками, о том, как их избежать и даже как выиграть на них. Согласно регуляторным предписаниям, банки должны ежедневно оценивать свои рыночные активы и резервировать определенную сумму в качестве защитной меры от убытков. Более точный способ оценки потенциальных убытков позволит банку сэкономить деньги и защитить всю финансовую систему. Фондовый менеджер или инвестор, не желающий подвергаться риску крупных потерь, смог бы при появлении первых признаков финансовой бури просто спустить паруса и отказаться от рискованных сделок. А торговцы опционами даже пытаются заработать на риске. Они разрабатывают стратегии и финансовые продукты – равновесные сделки со спрэдом, свопционы, барьерные опционы, - позволяющие заработать по максимуму, если правильно угадать будущую неустойчивость. По сути, эти трейдеры торгуют неустойчивостью; они даже используют для котировок единицу измерения vol (От английского volatility – неустойчивость). С 1993 года на Чикагской опционной бирже котируется продукт под названием VIX («индекс волатильности»), построенный на прогнозном значении неустойчивости индексаS&P 500 через 30 дней. Поскольку на кону стоят огромные деньги,то аналитики отрасли уже давно разработали ряд методов прогнозирования неустойчивости, но сами эти специалисты признают (хотя и не всегда в слух), что стандартные модели не работают.

Конечно,любые предсказания имеют ограниченную точность. Прогноз рыночной неустойчивости подобен прогнозу погоды. Можно измерить интенсивность и маршрут урагана и рассчитать вероятность того, что он достигнет берега, но, как прекрасно знают жители восточного побережья США, невозможно точно предсказать место, где ураганы обрушаться на сушу, и каких разрушений от него ожидать. Тем не менее такого рода «метеорологические» идеи уже начали воплощать в финансах. Первый шаг – согласовать способ оценки интенсивности и направления рыночного кризиса. Сразу напрашивается аналогия с известной шкалой Рихтера. Это логарифмическая шкала, по которой оценивают энергию, выделяемую при землетрясениях. Например, катастрофическое землетрясение силой 7 балов сопровождается в десятеро большей энергией, чем просто разрушительное силой 6 балов.Какой показатель финансового рынка аналогичен энергии? Некоторые называют неустойчивость (волатильность). Так, два научных работника Парижского университета предложили индекс рыночных потрясений, согласно которому с 1995 года произошло десять финансовых «землетрясений». Например, Российский рыночный кризис 1998 года получил по этой шкале 8,89 бала, а крупнейший, вызванный террористической атакой на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке в сентября 2001 года – 13,42.

Следующий шаг – прогнозирование, но здесь работа только началась. Исследователи из Цюриха, использующие свою собственную шкалу для кризисов валютного рынка, обнаружили, что индекс позволяет предсказывать бури, но пока удаются только краткосрочные прогнозы. В течение недели 5 -9 октября 1998 года, обменный курс Доллар/Йена изменился на беспрецедентные 15%. За несколько часов до пика кризиса, обнаружили исследователи, их индекс взлетел от значения меньше 3 до точки, превышающей 10. «Мы получили раннее предупреждение о крайне нестабильной ситуации» - было написано в отчете.

Как утверждает стандартная рыночная доктрина, рынок не проведешь. Это считается доказанным. Однако мы можем уклоняться от самых тяжелых ударов.

Бенуа Мандельброт