Рынки обманчивы

            «Пузыри» - это драматические явления рынка, но склонность рынков обманывать и запутывать – обычное дело. Вспомним чартистов (специалистов по анализу рыночных диаграмм), пытающихся обнаружить рыночные закономерности. Сложность методов колеблется в широких пределах. Некоторые – всего лишь «прикидка на глазок»: структура индекса или ценовой диаграммы похожи на ту, какая встречалась раньше, поэтому очевидно, что и в этот раз диаграмма будет такой же. Другие утонченнее. Самым известным примером служит «Волна Эллиота». Уроженец Канзаса Ральф Нельсон Эллиот был бухгалтером. Большую часть своей профессиональной карьеры он посвятил реорганизации железных дорог и государственных финансов в Центральной Америке.  Во время тяжелой и продолжительной болезни он разработал новую методологию диаграмм. Психология инвестора, предполагал Эллиот, движется волнами оптимизма и пессимизма, и эти волны можно постоянно видеть на фондовом рынке в разное время и в разных временных масштабах. Его теории привлекли внимание научной общественности в 1930-х годах, когда он верно предсказал несколько рыночных событий, а в 80-х годах интерес к этим теориям возобновился. Но «волновое прогнозирование» - очень не надежное дело. Это искусство, для которого субъективное суждение чартистов значит больше, чем объективный и повторяемый вердикт цифр. Его результаты, как и у многих вариантов технического анализа, далеко неоднозначны.

            Людям хочется видеть в окружающем мире знакомые структуры и закономерности. По ним развивалось человечество. Мы произошли от приматов, умевших обнаружить хищника в лесу и пищу в саванне. Это умение столь важно для нас, что мы применяем его повсюду, часто необоснованно. Находим закономерности там, где их нет. Между двумя мировыми войнами советский статистик Евгений Слуцкий показал, что даже броуновское движение (например,  совокупные результаты подбрасывания монеты) может выглядеть неслучайным и упорядоченным. Глаз самопроизвольно разлагает его на восходящие и нисходящие циклы, а затем на еще меньшие циклы, наложенные на большие. Если добавить больше данные, появится больше циклов. Конечно, эти циклы не настоящие, а лишь кажущиеся. Они представляют собой просто наложение случайных изменений.

            Если даже заведомо случайный процесс кажется нам упорядоченным, то насколько больше закономерностей (повторяющихся структур) мы увидим в ценовых рядах? Как говорилось выше, долгосрочная зависимость цен создает своеобразную тенденцию в данных – не к какому-то определенному уровню цены, а к ценовым изменениям определенного размера или направления. Эти изменения могут быть направлены в одну сторону и тогда они усиливают друг друга; однажды начавшийся тренд не прерывается, а продолжается. Но изменения также могут быть направлены встречно; однажды начавшийся тренд через некоторое время может изменится на противоположный. Однонаправленные изменения, особенно с экспонентой H, близкой к 0.75, интереснее, и именно такие обычно встречаются во многих рядах финансовых и экономических данных. Входе наших с Уоллесом исследований в конце 60-х годов мы генерировали такие данные с помощью абсолютно случайных операций. Тем не менее, все они имели вид длинного и медленного цикла, состоявшего из 3-х частей разного направления.  По верх этих длинных волн располагались подобные им меньшие и более многочисленные циклы. Рассмотрев меньший участок последовательности, мы вновь видели три волны, каждая на треть короче всего участка.

            Одна из более противоречивых теорий глобального экономического цикла показывает такой же тройной ритм. В 1925 году русский экономист Николай Дмитриевич Кондратьев постулировал существование «длинных волн» роста и спада экономики в основных странах запада. Каждая волна в среднем длится 54 года;  первая началась 1780-е годы, а третья, как прогнозировал Кондратьев, должна была закончиться в 1940 – е годы. Со времен Второй мировой войны экономисты спорят: то ли начался четвертый цикл, то ли русский ученый просто ошибся. Не мне судить, но я знаю, что даже по чистой случайности можно в собранных за полтораста лет данных легко увидеть трех волновую структуру длительностью в 50 лет. А то, что мы приписываем этому явлению экономическое содержание, больше говорит о том, как работает наш разум, чем о подлинном механизме производства и экономического роста.

            Долгосрочная зависимость столь обманчива, что ей нашлось место в инструментарии лучших баснописцев нашего времени о Голливуде. Я разработал на основе броуновского движения дробные подделки, позволяющие быстро получать кажущуюся реальными ландшафты. Пример горного массива представлен на рисунке. Эти горы очень легко принять за подлинные Гималаи. На самом деле они – продукт компьютерного моделирования, основанного на абсолютно случайном процессе.

Рис.3.38 Фрактальные горы

 Не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, как в случайных финансовых данных могут появится ложные упорядоченные структуры. Этим я не хочу сказать, что ценовые диаграммы бессмысленны или что все цены меняются только по прихоти судьбы. Однако нужно помнить: при изучении ценовых диаграмм следует опасаться поспешных выводов о том, будто ими управляет «невидимая рука рынка» Адама Смита. Лишь отважный инвестор решится предсказать определенный уровень цены, полагаясь исключительно на упорядоченную структуру, якобы выявленную на диаграммах.

Бенуа Мандельброт